Тимофій Сандович: «Сей памятникъ сооружила Американская Православная Русь…»

6. вересня/септембра правослaвна Церков споминат памят святого Максима Ґорлицкого, лемківского священника, мученика за віру.

Хоц о. Максим (Сандович) был зачысленый Польском Автокефальном Православном Церквю до лику святых в 1994 р. (в 80. річницю смерти), Лемкы уж o вельо скорше молили ся до него як до святого, просячы о всяку поміч. Його фотоґрафіі часто вміщаны были серед іконы.

Нич його мощы нашли ся в катедральній ґорлицкій церкви, пут св. Максима был далекій. По розстріляню австрийскыма жандармами был похороненый під плотом ґорлицкого цмонтеря. Аж по осмох роках мощы свого сына перенюс на ждыньскій теметів няньо – Тимофій Сандович. Вкінци же, коли Максим Сандович был канонізуваный, його мощы почестно перенесено до Ґорлиц.

Заховала ся цінна памятка – реляция прямо од Тимофія Сандовича, котрый до Віктора Гладика в Америці писал лист о перенесіню мощів сына до Ждыні. Обшырный выімок кореспоненциі был напечатаный в «Карпаторусскым Календари Лемко-Союза на 1964 рік». Подаєме го Вашій увазі. Цілый текст посвяченый Максимови Сандовичови доступный єст гев.

Ждыня, 21 января, 1923.

Дорогий мій Гладик:

“…Мене панове поинформовали, штобы в той справі я удался до физика, але с голыми руками не можна. Я взял с дому яйця и масло и пошол до физика. Дарунок одобрала його жена, а мі казала зачекати в сінях, што физик выйде до мене. И вышол. Пытатся, што хочу?

Я му сказал, што прошу, штобы мі дозволил перевезти тіло мого сына с Горлицкого цмынтаря на село.

Он отповіл:

“Просьбы у мене лежат давно и я можу вам позволити, але при тых словах физик одышол в свои покои. Потом с другых дверей вышла знов його жена и гварит до мене:

— Достанете позволение, але привезете нам фуру дров, бо мой муж грошы не возме, лем надгороду в натурі. Я поіхал домів, и послал физику фуру дров.

Дырва отвюз мой сын, Николай. Пані казала привезти ище другу фуру дров, але штобы с другом фуром и я приіхал.

Я так зробил. Было то во вторник в перед Зелеными святами, 1922 року. По зошмарению фуры дров физик вышол до мене и гварит:

— Я вам позволю выкопати тіло вашого сына, але мате постаратися о трумны и гробаря, и всьо, што потребне для перевозу тіла, и штобы я приіхал до Горлиц в четверг о девятой годині рано.

Я то всьо выконал, бо физик заявил, што як того не выконам, то всьо буде даремно. В четверг перед Зелеными святами я перед девятом годином был уж на корытари физика. Он вышол спокойно и каже:

— Идеме на цмынтарь.

Мы пішли. На цмынтарю чекали уж гробаре, бо я им наперед заплатил. Там были также готовы труны. Показалося, што гроб мого сына находился троха дальше от того місця, на яке указувал гробар, коли вы ту были. Гроб был за кошницом (трупарньом) в самом розі при рові. За впол годины гробаре откопали гроб. Они обложили пригнилу труну дощенками, штобы не розпалася и подняли на верх, открыли віко и мы увиділи тіло перемішане с земльом. Труна была на впол согнита, бо, як Вы сами виділи, гроб находился при рові, где в слотны дни стояла вода. Спочатку не можна было розпознати, ци то тіло мого сына. За тьм гробаре отняли бочны дошкы так, што кости осталися на сподной дошкі. Тогды я увиділ на ногах черевикы, а на обцасах гумовы подкладкы, котры покойный покупил два дни перед смертью. Гумы нич не змінилися. Коли я переконался, што то кости и прах мого сына, тогды гробаре уложили дошку, на котрой он лежал до цинковой труны и зацинковали віко так, штобы воздух не проникал до середины, а так цинкову труну вложили до бляшаной, а бляшану в деревяну баксу и положили на мой воз. Коли всьо было готово, физик одышол в свою сторону, а я повюз труны с прахом мого покойного сына до Ждыні и перед вечером того дня уложил в каплици на цмынтарю.

Я намірял на другий день справити похорон, но не так сталося. Отец Дуркот приказали, штобы я вынюс труну из каплиці, а як не вынесу, то мене оскаржат до консистории, бо мой сын был “шизматик” и його тіло не можна тримати в униятской каплици. Сказали тоже, же не будут тіло хоронити.

И што-ж мал я робити. Сам похоронил и загребал.

Из Сянока мене повідомили, што Вы им писали, абы я постарался о хороший памятник. Я хотіл поставити мраморный, як Вы писали, але наш край не має мрамора, треба спроваджати из-за границы, а мі говорили, што мрамор спроваджати не можна. Я написал о том до Сянока, то мі отписали, што єсли не можна з мрамора, то штобы я поставил с твердого каменя. И я поставил. Памятник готовый. Высокий трираменный крест с розпятием. Под крестом в камени уміщена фотография покойного, отбита на порцеляні, зділана в Карлсбраді, а низше надпись:

Сей памятникъ сооружила Американская Православная Русь на могилѣ мученика о. Максима Сандовича, упокоившогося 6 августа 1914.

Надпись на грубом шклі, обгородка могилы з бетону 6 столбков и желізны граты.

Што Вы дальше схочете робити, то я Вам не буду перешкаджати. Перенос тіла я не мог так выполнити, як Вы предкладали, бо на то не было розрішения.

Най Вам Бог вынадгородит за Вашы труды.

Бывайте здоровы —

Тимко Саидович.